Восстание семнадцатого года в России увенчалось успехом. 1922 год. Новый строй, силой навязанный народу утвердился в стране, жестоко попирая все старые обычаи и традиции.
В Станице Торгинская, недалеко от города Нерчинск, закрыли приходской храм, а его врата заколотили досками. Этот храм был известен на все Забайкалье своей чудотворной иконой Божией Матери “Торгинской”, почитаемой не только казаками, но и выходцам из других народов. Храмовым праздником было 8 июля. До революции на него со всей губернии стекалась огромное число верующих. После молебна все выходили из храма и с крестным ходом обносили икону по близлежащим деревням. Однако теперь крестный ход не совершался уже много лет.
В те годы Забайкалье постигла небывалая засуха. От жары разверзлась земля, пересохли источники, реки и колодцы. Листья деревьев пожелтели и увяли, словно по ним прошелся огонь. Засохли и погибли все посевы.
Приближалось 8 июля, день, когда некогда праздновался праздник “Торгинской” иконы Божией Матери. Накануне праздника на народном собрании в станице Торгинской хмурые и седобородые казаки слушали увещания Степана Каменщикова, бывшего красного партизана и нынешнего секретаря сельского совета:
– Так что же, товарищи, – сказал секретарь в заключение, – вы еще верите в то, что засуха наступила по причине запрета рабочей властью совершения крестных ходов с иконой?!
– Именно поэтому! – согласились все единогласно.
– Степан! – выкрикнул престарелый староста Торгинского храма. – В этом году мы хотим совершить по нашим полям крестный ход с иконой Божией Матери. Ничего плохого от этого не произойдет. Возьми разрешение у властей.
– Хорошо, товарищи. Если вы так сильно настаиваете, я исполню вашу просьбу. Так даже будет лучше, поскольку вы на практике убедитесь, что Бога не существует.
Секретарь сделал запрос и получил положительный ответ. Радостная весть о том, что опять будет праздник Пресвятой Богородицы “Торгинской” и, как в старые добрые времена, по полям с крестным ходом пойдут с чудотворной иконой, моля Бога о ниспослании дождя, распространилась среди людей со скоростью молнии.
На следующий день, утром, множество народа окружило храм. Все были нарядно одеты, а удары колокола дополняли торжественность праздника. Единственным огорчением было присутствие агентов ГПУ, на лицах которых виднелась насмешка.
Вскоре седобородые казаки вышли из храма, неся тяжелую икону Божией Матери. За ними следовал священник. Народ упал на колени. У всех на глазах были слезы. Большая икона, с лучезарными глазами Богородицы, проходила перед верующими. В какой-то момент Ее глаза встретились с суровым взглядом Каменщикова и тронули его. Он почувствовал, что они глядят в самые недра его души. Но Степан принял безразличный вид, поправил свою шапку и закурил.
Начался молебен, и седой отец Иоанн медленно и внятно произнес прошение:
– Даждь дождь земли жаждущей, Спасе!
Как страстно люди и вся природа желали благотворного дождя! Жара была уже невыносима. Священники кропили священной водой пожелтевшую ниву и иссушенную землю.
До самого вечера казаки обносили икону Богородицы по полям и совершали нескончаемые молебны, а люди неустанно следовали за ней по холмам, улицам и косогорам.
Каменщиков плелся на своей лошади и с иронией улыбался. В какой-то момент, разозлившись, он выплюнул окурок и сердито пробормотал:
– Сейчас я покажу вам, кто такие Христос и Богородица!
Крестный ход уже приближался к храму. Как раз посреди улицы находился дом Каменщикова. У калитки с благоговением ждала икону престарелая мать секретаря.
– Старуха! – крикнул он ей. – Не смей впускать в наш двор эту цыганку!
– Что говоришь, Степан?! Ты что, с ума сошел?! – запротестовала та.
Между тем на небе появились небольшие облачка, которые постепенно увеличивались. В какой-то момент священник остановился для произнесения молитвы. И тут Степан, красный от ярости как рак, подбежал к нему, крича и негодуя:
– Достаточно комедии! Заканчивайте это позорище! Сейчас я вам покажу, что никакого Бога, никакой Богородицы просто не существует!
И, не договорив до конца, он схватил отца Иоанна за бороду и с гневом отшвырнул его в сторону. Побелевший священник упал наземь, а крест выскользнул из его руки. Каменщиков наступил сапогом на крест, выхватил свою шашку и изо всех сил ударил по иконе.
Народ замер от страха. Последовало молчание, а затем послышались крики:
– Кровь, кровь!
– Чудо, чудо!
Степан посмотрел вокруг. “Почему они кричат?”
– Степан! – закричала разгневанная мать. – Смертный грех! Посмотри на Владычицу!
Он бросил взгляд на икону и… замер на месте. Из правой щеки Богородицы капала кровь. Она стекала вниз, окрашивая в красный цвет Ее ризу.
Внезапно не своим голосом закричал и сам Каменщиков:
– Слезы, слезы!
Из больших глаз Богородицы текли огромные, прозрачные как бриллианты, слезы. И сразу же с неба пошел благословенный дождь.
Три дня лило не переставая. Живительный дождь безостановочно орошал жаждущую землю, а та ненасытно впитывала животворную воду. На четвертый день на небе вышло сияющее солнце. Оно засветило, показывая людям чудо жизни и обновления.
Торгинская Богородица совершила чудо. Но власти опять запечатали церковь, а икону увезли в отдаленный город.
Однако самое большое чудо совершилось со Степаном Каменщиковым, с большевиком-безбожником. Своими слезами и кровью Богородица оросила его неверующую, но страждущую душу, и та не замедлила произрасти веру и покаяние. Прошли годы. Осенней ночью 1930 года в Торгинскую вошел небольшой конный отряд. Он остановился в центре деревни. Воины сняли головные уборы и перекрестились. Их командир надломленным от волнения голосом начал говорить:
– На этом месте, други мои, некогда возвышался славный храм Торгинской Богоматери. Теперь здесь нет ничего, кроме этого заброшенного огорода. Восемь лет назад я был очевидцем последнего чуда, совершенного милостью Богородицы. С того дня, сокрушаясь о своем неслыханном кощунстве над Ее святою иконою, я нигде не находил успокоения. Те лучезарные глаза, та живая кровь и слезы на Ее лице повсюду преследовали меня, они стали причиной моего обращения. Я, Степан Каменщиков, безбожный большевик и гонитель Православия, сейчас стал верующим христианином. Теперь, возлюбленные мои, как вы знаете, советская власть провозгласила большой выкуп за мою голову, как, впрочем, и за ваши. Сейчас мы все понимаем, что означает поднять Крест Господень.
Степан замолк. Затем он пришпорил своего коня, и все тронулись к его отеческому дому. После восьмилетнего расставания он страстно жаждал свидания со своей престарелой матерью. Войдя во двор, Степан сразу же взошел на крыльцо, не подозревая, что в доме его поджидает смерть. Он громко постучал.
– Кто там? – послышалось из-за двери.
– Это я, мама, Степан! – отозвался он тихим голосом.
– Степушка, сыночек!
Открылась дверь, и мать бросилась в объятия сына, но тут же оттолкнула его, задыхаясь от всхлипываний.
– Засада! – закричала старушка, – тебя еще со вчерашнего дня ждут эти злодеи. Кто-то из твоих предал тебя.
– Ах ты, дрянная старуха! – послышалось из избы, – ты сдала нас!
Прогремели три пистолетных выстрела. Окровавленная мать повалилась наземь, а ее сын ринулся во двор.
– Гранаты! – прокричал Степан друзьям.
Десятки гранат, одна за другой, полетели в открытую дверь и окна. Дом содрогнулся от взрывов, а последний отряд белых партизан уже находились за пределами деревни. Вдалеке слышался гул копыт и выстрелы. Затем все стихло. Еще была ночь, и под полной луной светились и переливались воды Торги.
Лето 1932 года. Поезд остановился на станции Харбин в китайской Манчжурии. Среди сходивших с него людей был среднего роста человек, в серой шапке и с сумкой в руках. Это был Степан Каменщиков, которому удалось бежать из России в Китай. Он твердо уверен, что в скором времени он опять будет полезен своей любимой Родине, куда он обязательно когда-нибудь вернется, чтобы вернуть свой долг Пресвятой Богородице.
