Почему иногда мы совершаем такие подлые поступки, которых бы постыдился даже язычник? А нам ничего, живем себе и дальше как обычно.
Очень часто задаю себе этот вопрос. Каким? О чем оно? Что в нем главное, а что второстепенное?
В годы неофитства все было так просто, был или черный или белый цвет, и никаких оттенков. Православные все сплошь хорошие и святые, а неправославные… должны были обязательно стать православными. Особое место занимали католики, ставшие в моих глазах чуть ли не сектантами после прочтения книг свт. Игнатия Брянчанинова.
Еще меня мучает вопрос-почему 80% детей из верующих семей когда вырастают — уходят из Церкви? Я сам видел несколько таких — хороших, живых, верующих ребят, которые, чуть повзрослев, кинулись во все тяжкие и, в лучшем случае, на Литургии появляются раз в году на Пасху. В чем дело? Почему в иудейских семьях дети осознанно верующие, хоть и дела, которыми выражается их вера, подчас совсем не понятны им самим? Почему их дети в большинстве своем еще более усердны в вере чем их родители, а наши чем взрослее — тем дальше от веры? Кстати, если провести статистическое исследование, то окажется, что самые неверующие дети вырастают в семьях священников.
В чем же дело?
Почему иногда мы совершаем такие подлые поступки, которых бы постыдился даже язычник? А нам ничего, живем себе и дальше как обычно. Как может священник не допускать до Причастия человека, который в субботу ел мясо, в то время когда и сам этот священник в эту же субботу тоже ел мясо и еще запивал его водкой?
Что с нами не так?
Помнится, я обратил внимание на фразу апостола Павла: «Подражайте мне, как я Христу». Тогда мне показалось, что смысл в том, что мы настолько малы, что подражать Христу не можем, поэтому Павел призывает нас подражать ему. А теперь подумалось, а почему если Павел мог, апостолы могли, мученики, преподобные могли, а мы не можем? Может тогда и Евангелие не для нас? Скорее всего смысл таков: «Я подражаю Христу, и вы подражайте Ему так же как и я».
А Христос — Он всегда Один и Тот же. Прямой, честный, любит всех — и Иоанна, и Иуду, и самарянку, и блудницу. Христос никому ничего не навязывает. Зовёт — да, зовёт, но не навязывает Себя. Хочешь — иди за Мной, хочешь — рыбу лови.
Христос никогда не врет, даже во благо. Вот надо было ему сказать о Своём Теле и Крови, и знал ведь что разбегутся все. И сказал. И разбежались, потому что подумали, что Он не в Себе. Надо было фарисеям сказать что они лицедеи, то есть актеры. И сказал. Очень их обидел, расстроил, оскорбил, да так, что они Его даже убили.
Для Него все люди были одинаково дороги — и язычница самарянка, и иудей Петр. Он Свое время тратил и на нее, и на тех, кто ходил за Ним все три года. Апостолы поняли в чем дело, и потому их проповедь за совсем небольшое по историческим меркам время обратила ко Христу чуть ли не большую часть земного шара. А потом в христианах что-то начало меняться, и они стали становиться несолеными. Они ссорятся друг с другом, враждуют, даже иногда убивают людей. Интересно, что они при этом умудряются говорить, что делают это во Имя Христово. Что-то самое ценное уходит из их жизней, и они становятся несчастными, унылыми, постоянно раздраженными, обиженными на весь мир. Их не радует уже то, что они христиане, и никто из окружающих их людей не видит никакого смысла в том, чтобы присоединиться к ним. А те, которые были с ними, их дети, семейные, друзья – как только появится возможность первыми убегают от них.
Очень трудно быть христианином, когда из твоего христианства ушел Христос. А Христос уходит потому, что я не ищу Его духа, не стремлюсь подражать Ему. Я нахожу другие примеры, иногда даже хороших людей, героев, некоторых даже «иже во святых», и подражаю им. А Христу не подражаю потому, что Ему подражать неудобно. Если подражать Ему, то надо простить обидчика, даже страшного фашиста, надо отдать то, что твоё, тому, кто нагло это у тебя просит, а также давать взаймы, благословлять, терпеть и всем служить.
Христианство без Христа превращается в начетничество, когда ты все знаешь, все понимаешь, но толку от этого ноль. Это такая себе теория, которая не реализуется на практике. И думается, именно потому наши дети уходят, потому так мало людей желает слышать о Христе — потому что теория у нас есть, а практики нет. Точнее практика есть, но совсем другая, не та что во Христе.
Мы одеваемся в красивые одежды, говорим красивые, полные смысла фразы, даже носим на себе кресты, иконы, перебираем четки. Однако, как только дойдет до «дела», то мы уж и не совсем христиане. Зайдут на нашу территорию — все, пиши пропало — не причащаться вместе! Подумаешь, Тело Христово! Тут юрисдикция, поместные Церкви, диптихи-триптихи, святые отцы… Куда там еще слова Того Распятого, что мы носим на себе, вспомнить: «Да будут едины как и Мы, Отче!». Не до Тебя нам сейчас, есть дела поважнее. Только что-то радость из жизни ушла, уныние какое-то, раздражаемся. А может не только радость, но и Тот, Который Источник радости, тоже ушел? Что нам тогда до наших владений, если Его с нами нет?
Самое важное в Христианстве — это Сам Христос. И чем чаще мы будем это вспоминать, тем реже будем расставаться с Ним.
Священник Андрей Сыркин
